Top SecretZПравда рядом

Я полагаю, что если бы НКВД потребовалось расстрелять поляков, то НКВД сделало бы это так. Был бы пущен слух в лагерях военнопленных, что СССР тайно от немцев договорился о передаче пленных поляков Аргентине, ЮАР — кому угодно. Официально бы было объявлено, что пленные офицеры переводятся в лагеря под Владивосток, порт, откуда действительно можно тайно уехать в Африку или Южную Америку. Вывозить лагеря начали бы по 2 3 вагона на восток. Гденибудь в Центральной или Восточной Сибири пленным бы объявили, что впереди паводком затоплены пути и им придется дней десять простоять в квартирах в окрестных селах. Их бы выгрузили на каком нибудь разъезде и повели по лесным дорогам якобы в села. Попутно могли еще и руки связать, якобы потому, что конвоиров мало. И их могилы никто бы и никогда не нашел. Окрестным жителям под благовидным предлогом (испытания химического оружия) запретили бы заходить в эти леса, а паровозным бригадам сказали бы, что в том лесу тайная пересылка заключенных и нужно держать язык за зубами.

Есть еще один след убийцы на трупах поляков. У них были связаны руки. Понятно, что связать им руки могли только те, кто убивал.
Для производства необходимого шпагата у СССР все было, ведь недаром Россия славилась несколько столетий как экспортер пеньки. Славился этим делом и Смоленск. Так что НКВД за шпагатом никуда далеко бегать не приходилось.
Бригада Геббельса про шпагат, которым были связаны руки польских офицеров, разговаривать упорно не хочет, и не мудрено. Руки поляков были связаны бумажным шпагатом, а он в СССР до войны не производился — хватало пенькового. Бригада Геббельса это знает и застенчиво делает вид, что это ничего не значит.

Вторым прямым доказательством, указывающим на убийцу, являются пули и стрелянные гильзы. Они были калибра 7,65 и 6,35. Гильзы имели маркировку немецкой патронной фабрики «Геншов и Кь», сокращенно «Геко».
Четыре польских профессора выкручиваются так: «Лишь два вопроса, связанные с катынским делом, вызывали растерянность гитлеровских пропагандистов: число жертв (не нашло подтверждение в ходе эксгумациоиных работ называемое ими число в 10 12 тысяч), а также факт использования при казнях патронов немецкого производства, что позднее было объяснено массовым экспортом этих патронов в СССР (до 1932 года), а также в Польшу и прибалтийские страны».
Оказывается, им кто-то объяснил, что до 1932 года был «массовый экспорт» в СССР. Надо было у того, кто им объяснил, заодно и спросить — а кому они были нужны в СССР?
Кому нужен в СССР патрон 7,65 мм, если в наганах использовался оригинальный (русский) патрон 7,62 мм, а в «ТТ» патрон конструкции Маузера, но тоже калибра 7,62 мм. И пистолеты Маузера были единственными закупаемыми в Германии до появления пистолета «ТТ». Их в самой Германии называли «Боло маузер» — большевистский маузер. Но они имели также свой оригинальный патрон бутылочной формы и калибра 7,63 мм, а не 7,65. Пистолету Коровина требовался свой, русский, усиленный патрон 6,35.

О времени совершения убийства нам обязан сказать судмедэксперт, тем более, что для него это не очень трудно. Тело мертвого человека разлагается, степень разложения зависит от времени и от условий. Зимой медленнее, летом быстрее. В 1943 году, когда немцы эксгумировали останки в первый раз, определить время убийства было особенно легко — если оно было в мае 1940 года, то от этой даты прошло три лета, три теплых сезона, когда останки разлагаются особенно быстро. Если убийство произошло осенью 1941 года, то тогда прошло лишь одно лето, один теплый сезон. Разница по времени практически тройная. Поэтому дадим слово чешскому профессору судебной медицины Франтишеку Гаеку, который был взят немцами в международную комиссию судмедэкспертов в 1943 году, но который в своей книге «Катынские доказательства» отверг акт этой комиссии еще в 1945 году, когда «коммунистического режима» в Чехословакии еще и близко не было. И отверг он геббельсовский акт по следующим профессиональным соображениям:
«Кроме этого я занимался вопросом, сколько времени прошло с момента уложения трупов в раскопанные могилы в Катынском лесу и на основании таких наблюдений и вскрытия нескольких трупов установил, что трупы безусловно не могли лежать там 3 года, как это утверждали гитлеровцы, а только очень короткий срок, максимально немногим более одного года.
Показания свидетелей, допрошенных самими гитлеровцами, использованные для изданного ими тогда отчета, были неопределенны, противоречивы, потому что ни один из них не был непосредственным очевидцем. Мы же не имели возможности изучить их показания или убедиться в том, говорят ли они правду.
Решающими поэтому были иные обстоятельства и прежде всего степень разложения трупов. Трупы очень хорошо сохранились, лишь в некоторых случаях отсутствовали мягкие покровы в области темени, но суставы не были отделены, сохранились нос, губы, пальцы, даже кожа на теле. Если мы сравним то, что мы нашли здесь, с тем, что было найдено в общих могилах на пути так называемого похода смерти от западных границ Чехии к Терезину, особенно тем, что было найдено в общей могиле вблизи Богосудова, где от трупов, несмотря на то, что они лежали в земле лишь 6 8 месяцев, оставались одни скелеты, — мы неизбежно придем к заключению, что трупы в Катынском лесу не от Смоленска на шоссе Смоленск Витебск. С севера она примыкает только за год, самое большее за полтора года до нашего прибытия (апрель 1943 г. — Ю.М.).
Об этом свидетельствует также установленное экспертизой начало адипоцирации трупов в могиле N 5, куда проникала вода. Адипоцирация — это превращение мягких частей тела в особую серо белую клейкую массу, которая, как показывает опыт, образуется приблизительно через год на коже и в подкожной соединительной ткани, через два года — в мягких частях на поверхности тела и приблизительно через три года — во внутренних органах, грудной и брюшной полости. Если бы трупы лежали в могиле N 5 три года, этот процесс захватил бы и внутренние органы, но этого не было.
Форменная одежда польских офицеров совершенно сохранилась, ее отдельные части можно было снять с тела без повреждений, расстегнуть пуговицы, ткань не истлела и не расползлась. Металлические части, как например, сапожные гвозди или пряжки, несколько заржавели, но кое где сохранили свой блеск. Табак в портсигарах был желтый, не испорченный, хотя за три года пребывания в земле и табак, и ткань должны были сильно пострадать от сырости».
Как видите, у специалистов есть свои приемы определения сроков убийства, и не мудрено, что впоследствии ни один из 12 судмедэкспертов, «приглашенных» немцами в 1943 году, не подтвердил время убийства 1940 год. Их бы после этого перестали считать судмедэкспертами, в глазах коллег они были бы людьми, не имеющими элементарных понятий об азах своей работы.
Это прямое доказательство того, что польские офицеры были убиты осенью 1941 года, под Смоленском тогда были немцы, следовательно, они и убийцы.

По сути мы провели смысловую экспертизу этих фальшивок и выявили неустранимые противоречия, подтверждающие, что данные документы ни в каком случае не могут быть подлинными. Суммируем главное:
— росписи на «письме Берии» противоречат смыслу, они отказывают Берии в просьбе;
— указанная в письме «тройка» не имеет смысла, поскольку расстрел можно было произвести на основе законных чрезвычайных троек;
— приговоры этой «тройки» никто не исполнит, так как она создана не Указом ЦИК СССР, и о том, что Политбюро пыталось этот Указ получить, даже не упоминается;
— членов «тройки» никто не оповещал, что они замешаны в этом деле;
— сама «тройка» противоречит и документам, и показаниям свидетелей, которые Анисимов и Третецкий добыли до появления этих фальшивок; — «тройка» персональна, чего в принципе быть не могло;
— письмо Шелепина особенно безграмотно, оно путает элементарные вещи: решение Политбюро и Постановление ЦК, КПСС и ВКП(б), справки на военнопленных и справки УНКВД, уголовные дела в нем спутаны с учетными делами на военнопленных, этих дел больше, чем вообще могло быть;
— в фальшивках упоминаются как целые в 1952 году учетные дела на военнопленных Старобельского лагеря, сожженные в 1940 году;

Но и это еще не так смешно. В «письме» написано, что в КГБ в 1959 году хранилось 3 820 учетных дел на военнопленных Старобельского лагеря, а ведь существует и Акт из этого лагеря, безусловно подлинный, где указано, что 4 031 «учетное дело на военнопленных» было сожжено на основании распоряжения «капитана Госбезопасности тов. Сопруненко» «1940 года, октября месяца, 25 дня». Фальсификатору не хватило ума об этом вспомнить, он своей фальшивкой восстановил из пепла и перенес в 1959 год учетные дела, уничтоженные в 1940 году.

Но главное в другом. Отличие военнопленных и интернированных в том, что они находились в лагерях для военнопленных и интернированных. Только в лагерях на них заводились учетные дела на военнопленных. А те, кто был арестован и посажен в тюрьмы, имели следственные или уголовные дела, но никак не учетные на военнопленных. Откуда же тогда у Шелепина появилось 7 305 учетных дел на военнопленных, если эти люди сидели в тюрьмах и не являлись военнопленными?

Чтобы сослаться на решение партийного органа, на дату, он обязан был иметь перед собой выписку, или протокол, или письмо — любой документ, где указано, что это за решение. Этот гипотетический полковник КГБ скрупулезно перенес бы название решения — «решение Политбюро ЦК ВКП(б) N 13 от 5 марта 1940 года» — в письмо Шелепина. А он пишет «КПСС», которой в те годы и близко не было, он пишет «Постановление ЦК», то есть дает основание полагать, что Сталин обсуждал этот вопрос с сотней членов тогдашнего ЦК и что 5 марта 1940 года проходило не заурядное заседание Политбюро в составе четырех человек при двух отсутствовавших, а Пленум Центрального Комитета. То есть, в убогом представлении фальсификатора КПСС взяла власть в октябре 1917 года, между ее Политбюро и ЦК никакой разницы нет — это один и тот же орган. Но Шелепин то знал все это. Как бы он подписал эту чушь — КПСС в 40 м году? Он — член ЦК партии, переименованной в КПСС лишь в 1952 году!

К документам высших руководителей страны и министерств всегда чрезвычайно высокое требование. В них не должно быть помарок и ошибок, каждая цифра тщательно вычитывается и сравнивается с другими.
Посмотрите, что в этом шедевре. В первом абзаце написано, что «было расстреляно 21857 человек», а в третьем — «все дела в количестве 21 957» хранятся. Разница в 100 дел прямо бросается в глаза, ее бы и Шелепин заметил, а уж какой то полковник КГБ, который по идее должен был готовить это «письмо», не допустил бы этой описки никогда.

И вот третий типа документ

ОСОБАЯ ПАПКА

Совершенно секретно
Товарищу Хрущеву Н.С.
В Комитете государственной безопасности при Совете Министров СССР с 1940 года хранятся учетные дела и другие материалы на расстрелянных в том же году пленных и интернированных офицеров, жандармов, полицейских, осадников, помещиков и т.п. лиц бывшей буржуазной Польши. Всего по решениям специальной тройки НКВД СССР было расстреляно 21.857 человек, из них: в Катынском лесу (Смоленская область) 4.421 человек, в Старобельском лагере близ Харькова 3.820 человек, в Осташковском лагере (Калининская область) 6.311 человек и 7.3305 человек были расстреляны в других лагерях и тюрьмах Западной Украины и Западной Белоруссии.
Вся операция по ликвидации указанных лиц проводилась на основании Постановления ЦК КПСС от 5 го марта 1940 года. Все они были осуждены к высшей мере наказания по учетным делам, заведенным на них как на военнопленных и интернированных в 1939 году.
С момента проведения названной операции, т.е. с 1940 года никаких справок по этим делам никому не выдавалось и все дела в количестве 21.957 хранятся в опечатанном помещении.
Для Советских органов все эти дела не представляют ни оперативного интереса, ни исторической ценности. Вряд ли они могут представлять действительный интерес для наших польских друзей. Наоборот, какая либо непредвиденная случайность может привести к расконспирации проведенной операции, со всеми нежелательными для нашего государства последствиями. Тем более, что в отношении расстрелянных в Катынском лесу существует официальная версия, подтвержденная произведенным по инициативе Советских органов власти в 1944 году расследованием Комиссии, именовавшейся: «Специальная комиссия по установлению и расследованию расстрела немецко фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров».
Согласно выводам этой комиссии все ликвидированные там поляки считаются уничтоженными немецкими оккупантами. Материалы расследования в тот период широко освещались в Советской и зарубежной печати. Выводы комиссии прочно укрепились в международном общественном мнении.
Исходя из изложенного представляется целесообразным уничтожить все учетные дела на лиц, расстрелянных в 1940 году по названной выше операции.
Для исполнения могущих быть запросов по линии ЦК КПСС или Советского правительства можно оставить протоколы заседаний тройки НКВД СССР, которая осудила указанных лиц к расстрелу, и акты о приведении в исполнение решений троек.
По объему эти документы незначительны и хранить их можно в особой папке.
Проект постановления ЦК КПСС прилагается.
Председатель Комитета государственной безопасности при Совета Министров СССР
А.Шелепин
3 марта 1959 года
Проект постановления таков:
Совершенно секретно
Постановление Президиума ЦК КПСС
от____________________1959 года
Разрешить Комитету Государственной Безопасности при Совете Министров СССР ликвидировать все дела по операции, проведенной в соответствии с Постановлением ЦК КПСС от 5 марта 1940 года, кроме протоколов заседаний тройки НКВД СССР.

Смотрите на адрес — в нем указан получателем только Берия и лично он, не указана даже его должность, чтобы можно было подумать, что он ознакомил с этим совершенно секретным документом еще кого то как начальник. А ведь исполнители решения Политбюро другие люди, их почему нет в рассылке? И до этого, и после этого на всех приведенных в сборнике выписках из протоколов Политбюро всегда указаны все те адресаты, кто должен исполнять решение или знать о нем. А здесь только Берия. А как майор Баштаков узнает, что он член «тройки с бубенцами»? Ладно, пусть не соблюдена форма, но смысл то должен оставаться! А здесь ни формы, ни смысла. Зачем давать приказ Кабулову, Меркулову и Баштакову, если потом сам приказ им не показать, не ознакомить их с ним?

Берия, по идее, мог держать ее в руках не более 24 часов. Следовательно, на ней должна быть расписка Берии: «Получил 6.03.1940 в 11 00» и другая — работника 2 й части Особого Сектора ЦК: «Принял ут.Берии 7.03.1940 в 10 30». Иначе как узнать — исполняется постановление Политбюро N 100 от 1927 года или нет?

Читаем следующий «документ». Он исполнен на стандартном бланке выписок из протокола Политбюро, которые рассылаются для знакомства с решением Политбюро тех, кому это решение предстоит исполнять. То есть, это не сам протокол, протокол бригада Геббельса до сих пор «ищет».
Вверху бланка предостерегающая надпись: «Подлежит возврату в течении 24 часов во 2 ю часть Особого Сектора ЦК (Пост. ПБ ЦК от 5.V.27 пр. 100 п.5) и гриф «Совершенно секретно Из О.П.».
Выписка имеет примерно такой вид:
ВСЕСОЮЗНАЯ КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ (большевиков)
Центральный комитет —N П13/144 5 марта 1930 г. тов. Берия
Выписка из протокола N 13 заседания Политбюро ЦК от 193г.
Решение от 5.III.40 г.
144. — Вопрос НКВД СССР
I. Предложить НКВД СССР:
1) Дела о находящихся в лагерях для военнопленных 14.700 человек бывших польских офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, разведчиков, жандармов, осадников и тюремщиков,
2) а также дела об арестованных и находящихся в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии в количестве 11.000 человек различных к р шпионских и диверсионных организаций, бывших помещиков, фабрикантов, бывших польских офицеров, чиновников и перебежчиков — рассмотреть в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания — расстрела.
II. Рассмотрение дел провести без вызова арестованных и без предъявления обвинения, постановления об окончании следствия и обвинительного заключения — в следующем порядке:
а) на лиц, находящихся в лагерях военнопленных — по справкам, представляемым Управлением по делам военнопленных НКВД СССР,
б) на лиц, арестованных — по справкам из дел, представляемым НКВД УССР и НКВД БСС.
III. Рассмотрение дел и вынесение решения возложить на тройку, в составе т.т. Меркулова, Кабулова и Баштакова (начальник 1 го Спецотдела НКВД СССР).
Секретарь ЦК
Составители сборника «Военные архивы России» описали надписи на этом листе бумага: «На выписке из протокола стоит резолюция: „Изъято из протокола „ОП“ 4.03.1970 года М. закрытый пакет. Согласовано с т.Черненко К.У.“ Подпись неразборчива».
(Еще бы подпись была разборчива. Человек, который в 1970 году «ставил резолюцию», может, еще и жив).

Если сохранить «тройку с бубенцами» в тайне, то тогда ее приговоры ни для кого не будут обязательными. Любой начальник тюрьмы не исполнит приказа неизвестно откуда взявшейся тройки. Что он — самоубийца? А показать всем «решение Политбюро» — это оповестить весь мир. Кроме того, где вероятность, что все выполнят «решение Политбюро»? Ведь Политбюро — не государственная власть, а приказ «убить» может поступить только от законного органа, назначенного Верховным Советом СССР.
Никогда, даже в тяжелые минуты, в СССР законная форма проведения суда над людьми не нарушалась. Не было в этом необходимости. К примеру. В 1941 году возникла угроза, что немцы захватят в орловской тюрьме лидеров партии эсэров. Эсэры в тюрьме были расстреляны. Но не по приказу Сталина или Политбюро. По приговору Верховного Суда СССР, который для этой цели быстро собрался, вернул дело на новое рассмотрение, рассмотрел и вынес новый приговор. А любая чрезвычайная тройка, скажем, Орловской области, могла сделать это еще быстрее.
При наличии в СССР чрезвычайных троек в областях и республиках можно было, в абсолютно законном порядке, тайно (чрезвычайная тройка обычна и никому не бросается в глаза) расстрелять кого угодно и в любом количестве

И теперь о «тройке». Эта мысль фальсификатора настолько дурацкая, что его «тройку» можно назвать «тройкой с бубенцами» от его дурацкого колпака.
Прежде всего потому, что эта «тройка с бубенцами» состоит из конкретных персон. Представьте, что пока выписка из протокола уйдет во ВЦИК. СССР, пока там ее оформят Указом, пройдет время. Покажут Указ члену «тройки» майору Баштакову, и он с перепугу умрет. Что останется от «тройки с бубенцами»? Правильно — пара гнедых. Но этой паре судить поляков не дозволено… Что делать? Берия должен новое письмо писать, Политбюро должно новое решение принимать. Фальшивку готовил дурак, абсолютно не представляющий ни что такое государство, ни как оно функционирует.

У чиновника в крови уважение к цифрам, он ими отчитывается, это основа его наказания и благодарности. Он никогда без очень сильных оснований цифру не округлит. Журналист, писатель, историк — эти пожалуйста, эти могут 4,5 тысячи арестованных офицеров Красной Армии без труда округлить «в примерно 50 тысяч убитых». Чиновник так не сделает и особенно в таком случае. Смотрите: Берия «пишет», что у него в лагерях военнопленных 14736 офицеров и прочих, а расстрелять предлагает только 14700; в тюрьмах у него 18632 врага, а расстрелять он предлагает всего 11000. Принести такое письмо Сталину — это немедленно нарваться на вопрос: «Лаврентий! А что ты собираешься делать с оставшимися 36 офицерами и 7632 врагами? Солить? За свой счет их содержать?» А как Берия объяснит и администрациям лагерей и тюрем, кого именно надо отбирать для рассмотрения дел на «тройке»?
Чиновник точно повторил бы эти цифры, если кого то требовалось оставить в живых, их оставила бы «тройка». И к нему ни у кого не было бы вопросов.

посмотрите на дурацкую фразу в «письме Берии», которая отделяет констатирующую часть письма от просьбы: «…НКВД СССР считает необходимым: 1. Предложить НКВД СССР…». Как это понять? Берия считает необходимым предложить Берии?
Нет сомнений, что в подлиннике эта фраза звучала так: «НКВД СССР считает необходимым: 1. Предложить Особому совещанию при НКВД СССР…». Тогда все логично. Берия — начальник, и он счел необходимым предложить (приказать) своему подчиненному — Особому совещанию. Фальсификатор, вычеркнув из фразы подлинного письма Берии три слова «Особому совещанию при» превратил фразу в идиотскую.
Далее I раздел имеет, видимо, подлинный текст, кроме приказной части. Вместо фальшивого — «рассмотреть в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания — расстрела» было — «рассмотреть в особом порядке, с применением к ним ссылки в ИТЛ сроком на 5 лет и лишением права переписки».
Раздел II, может быть, подлинный, а раздела III, вероятнее всего, не было вообще и вместо него стояла необходимая этому письму фраза: «Прошу Политбюро согласовать мои действия с политической точки зрения».
Свободный художник, подделывавший письмо, недоучел, что начальник — это не любовница, ему по своей инициативе писем без слов «прошу» не пишут.
Фальсификатору казалось, что, проделав с подлинным письмом Берии столь незначительные операции, он исполнит его очень похожим на настоящее. А получилось по Черномырдину — «думали как лучше, а получилось как всегда».
Таким образом, в подлинном письме Берии было все логично. Он имеет законное право решением Особого совещания сослать в ИТЛ кого угодно и в любом количестве. Ни у кого разрешения на это ему спрашивать не требуется, никаких приказов и никому по этому поводу его начальникам давать не надо. И члены Политбюро сказали свое «за», согласовав предложение Берии простой росписью.

максимум, что разрешалось НКВД, да и то под контролем Генерального прокурора, — это сослать человека сроком до 5 лет или посадить в тюрьму до 8 лет. А Берия «просит» права расстрела, да еще и огромного числа людей. Чтобы предоставить это право, Политбюро обязано было обратиться в Верховный Совет за соответствующим Указом, разработать положение об этой «тройке». Чтобы аппарат Политбюро мог это сделать, члены Политбюро обязаны были на «письме Берии» оставить резолюции, свои команды аппарату.

А на «письме Берии» стоят простые росписи, там нет резолюций «за», «согласен» и т.д. И эти простые росписи означают, что Политбюро Берии в его просьбе отказало.

Составители сборника привели факсимильное изображение подписи Берии под письмом и от себя сделали примечание о том, что еще они видели (или им об этом рассказали) на этом письме.
«На первой странице документа подписи И.В.Сталина, К.Е.Ворошилова, В.М.Молотова, А.И.Микояна. М.И.Калинин и Л.Н.Каганович на заседании отсутствовали, но высказались «за».
В пункте III фамилия Берии вычеркнута, вписана чернилами фамилия Кобулова».
Никаких других надписей составители сборника не обнаружили, в связи с этим к ним естественный вопрос — как они узнали, что Калинин и Каганович не присутствовали, но высказались «за»? Как они увидели это из данного текста или кто им об этом сказал?
Второе. Подпись ставят под собственным изделием — письмом, приказом, резолюцией. На чужом документе — это роспись. Ни о каких резолюциях Сталина, Ворошилова и других не упоминается, следовательно, на этом документе подпись Берии и роспись членов Политбюро. Это тонкость, но сейчас она становится очень важной.
Дело в том, что подчиненный (в данном случае — Берия) обращается к начальнику (Политбюро) за помощью, либо за согласованием своих действий. Есть и другие случаи, но нас сейчас интересуют только эти два, так как простая роспись или подпись под резолюцией на этих двух видах обращений имеют прямо противоположное значение. Получив от подчиненного документ, начальник не имеет права на нем не расписаться, так как будет неясно, видел ли он его вообще, и важна не его роспись сама по себе, а случай, по которому он ее ставит.
Первый случай. Подчиненный имеет полное право делать то, что он думает, но его действие может задеть всю систему управления, в которой он всего лишь часть, и он не отвечает за возможные последствия для всей организации. Он просит начальника согласовать свое действие. В этом случае самому начальнику делать ничего не нужно, распоряжений не требуется, ему нужно только согласиться. И тогда на просьбе подчиненного согласовать его действие он ставит просто роспись и она означает его согласие. Если же он не согласен, то будет и резолюция — «запрещаю», «отложить» и т.д. И адресуются эти росписи и резолюции тому, кто обратился за согласованием.
Но если подчиненный просит самого начальника произвести действие — дать приказ, распоряжение, обратиться в вышестоящий орган, то тогда надписи на письме подчиненного адресуются не ему, а своему аппарату для подготовки решения. При согласии будет резолюция или команда — «согласен», «подготовить письмо», «в приказ» и т.д. По этим резолюциям можно понять, что начальник полностью согласен. Если он вызывает кого то из аппарата, например — «т.Меркулову. Переговорите со мной» или «Зайдите», то, значит, он еще сомневается. Но если он просто расписывается, то он «против» — это заменяет резолюцию: «Просьбу подчиненного оставить без последствий, ничего не делать». Аппаратный работник, получив бумагу без резолюции, с одной росписью, видит, что начальник бумагу видел, но никаких распоряжений не дал, а значит бумагу можно отправлять в архив, содержащиеся в ней предложения не устраивают начальника.

Первый документ — письмо Берии Сталину без номера и даты адресовано «ЦК ВКП(б) товарищу Сталину». Его текст:
«В лагерях для военнопленных НКВД СССР и в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии в настоящее время содержится большое количество бывших офицеров польской армии, бывших работников польской полиции и разведывательных органов, членов польских националистических к р партий, участников вскрытых к р повстанческих организаций, перебежчиков и др. Они являются заклятыми врагами советской власти, преисполненными ненависти к советскому строю.
Военнопленные офицеры и полицейские, находясь в лагерях, пытаются продолжать к р работу, ведут антисоветскую агитацию. Каждый из них только и ждет освобождения, чтобы иметь возможность активно включиться в борьбу против советской власти.
Органами НКВД в западных областях Украины и Белоруссии вскрыт ряд к р повстанческих организаций. Во всех этих к р организациях активную руководящую роль играли бывшие офицеры бывшей польской армии, бывшие полицейские и жандармы.
Среди задержанных перебежчиков и нарушителей госграницы также выявлено значительное количество лиц, которые являются участниками к р шпионских и повстанческих организаций.
В лагерях для военнопленных содержится всего (не считая солдат и унтер офицерского состава) — 14.736 бывших офицеров, осадникое и разведчиков — по национальности свыше 97 проц. поляки.
Из них:
Генералов, полковников и подполковников — 295
Майоров и капитанов — 2.080
Поручиков, подпоручиков и хорунжих — 6.049
Офицеров и младших командиров полициии, пограничной охраны и жандармерии — 1.030
Рядовых полицейских, жандармов, тюремщиков и разведчиков — 5.138
Чиновников, помещиков, ксендзов и осадников — 144
В тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии всего содержится 18.632 арестованных (из них 10.685 поляки), в том числе:
Бывших полицейских разведчиков и жандармов — 5.141
Бывших офицеров — 1.207
Шпионов и диверсантов — 347
Бывших помещиков, фабрикантов и чиновников — 465
Членов различных к р и повстанческих организаций и разного к р элемента — 5.345
Перебежчиков — 6.127
Исходя из того, что все они являются закоренелыми, неисправимыми врагами советской власти, НКВД СССР считает необходимым:
I. Предложить НКВД СССР:
1) Дела о находящихся в лагерях для военнопленных 14.700 человек бывших польских офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, жандармов, осадников и тюремщиков,
2) а также дела об арестованных и находящихся в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии в количестве 11.000 человек членов различных к р шпионских и диверсионных организаций, бывших помещиков, фабрикантов, бывших польских офицеров, чиновников и перебежчиков — рассмотреть в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания — расстрела. \
II. Рассмотрение дел провести без вызова арестованных и без предъявления обвинения, постановления об окончании следствия и обвинительного заключения — в следующем порядке:
а) на лиц, находящихся в лагерях военнопленных — по справкам, представляемым Управлением по делам военнопленных НКВД СССР,
б) на лиц, арестованных — по справкам из дел, представляемым НКВД УССР и НКВД БССР.
III. Рассмотрение дел и вынесение решения возложить на тройку т.т. МЕРКУЛОВА, КОБУЛОВА, БАШТАКОВА (начальник 1 го спецотдела НКВД СССР).
Народный Комиссар Внутренних Дел Союза ССР