История американской атомной бомбы известна сегодня во всех подробностях. Про советскую тоже написано немало. А что мы знаем про китайскую бомбу? Она была взорвана 45 лет назад, 16 октября 1964 г., в 13.00 на полигоне у озера Лобнор в Синьцзян-Уйгурском автономном районе. Создание атомного устройства в Китае называлось «Проект 596», мощность бомбы составляла 22 килотонны. А началось все в 1949-м, когда Мао Цзэдун впервые посетил Москву.



Хрущев тянет резину

Сталин тогда показал ему документальный фильм об испытаниях атомной бомбы. Потом Мао рассказывал, что после этого у него «шире раскрылись глаза». В начале 1950-х китайцы нашли у себя месторождения урана. Когда в октябре 1954 г. уже новый советский руководитель Никита Хрущев был в Китае, Мао заявил: Китай имеет интерес к ядерному оружию и надеется на помощь советской стороны. Хрущев, однако, считал, что незачем собственными руками растить у себя под боком ядерную державу (а из-за технической и экономической отсталости сам Китай бомбу не сделает). Что ж, Пекин стал заниматься ядерной проблемой самостоятельно.

Но ситуация менялась. После кризисов в Польше и Венгрии в 1956 г. и очередной свары в Кремле, закончившейся разоблачением «антипартийной группы» (1957), Хрущеву накануне 40-летия Октября кровь из носу понадобилось изобразить сплоченность стран социализма. Он потребовал во что бы то ни стало обеспечить приезд в Москву в ноябре на совещание коммунистических и рабочих партий лидера крупнейшей компартии мира Мао Цзэдуна. Это стоило нам соглашения от 15 октября 1957 г., по которому советская сторона обязалась передать китайским партнерам образец атомной бомбы и технологию ее производства.

Правда, поимев Мао в качестве высокого гостя, Хрущев стал «тянуть резину». По «соглашению от 15 октября» СССР (по китайским данным) действительно направил три группы военных и ученых (163 чел.) для обучения китайских специалистов и установки оборудования. Среди них двое были конструкторами ядерных устройств. Работа, однако, шла в обстановке глубокого взаимного недоверия. Завод по обогащению урана в Синьцзяне строился по устаревшей технологии, оборудование поступило «бывшее в употреблении». Самолет с видными китайскими атомщиками, летевшими в Москву, потерпел крушение на Средней Волге. Вместо обещанной бомбы в Китай доставили макет, причем советские спецы были поражены его несхожестью с настоящими образцами.

Эти факты отражали постепенное, но неуклонное охлаждение отношений между СССР и КНР, охлаждение, для которого на самом деле не было серьезных причин, кроме личной неприязни между спесивыми Хрущевым и Мао. В августе 1958 г. во время закрытого визита в Пекин Хрущев дал понять, что СССР не желает передавать китайцам технологию изготовления атомной бомбы. А в июне 1959 г. Москва официально уведомила КНР, что передача ядерной технологии состояться не может, так как это помешало бы договориться с Западом о частичном запрещении испытаний ядерного оружия.
Поймать Мао «без штанов»

Надо при этом понимать, кем был Никита Сергеевич в глазах китайского лидера. «Хрущев, — говорил китайский драматург У Хань, — самая беспокойная блоха в штанах председателя Мао». Уязвленная гордость толкнула «Великого Кормчего» на небывалый шаг — он объявил политику «большого скачка». Дело закончилось страшным неурожаем. Даже в Пекине сдирали на прокорм кору с молодых деревьев. Чиновники китайского МИДа на приемах у иностранцев жадно сметали со столов все, что выставляли хозяева.

В это тяжелое для Китая время Хрущев пошел на вероломный шаг. Было принято решение отозвать из КНР всех специалистов, не оставлять никакой технической документации на строительных объектах и прекратить поставки оборудования. 16 июля 1960 г. посольство СССР вручило МИД КНР ноту, смысл которой сводился к простой мысли: Москва помогает тем, кто выполняет ее волю. В ЦК КПСС раздавались голоса, что «китайцы приползут к нам на брюхе».

Это была попытка сломить Китай одним ударом. Хрущев полагал, что так удас-тся вызвать там смену власти. В одной из речей он сказал, что китайцев мы застали со «спущенными штанами». Но импульсивный Никита Сергеевич и его авантюрные советники неверно оценили Срединное государство и его руководство. Мао получил хороший предлог свалить ответственность за провал «большого скачка» на нашу страну. В Кремле дивились — чего китайцы не идут на поклон? Но отношение китайцев к СССР выразил журналист агентства Синьхуа Чжу Лянь: «Мы поруганы. Но имейте в виду: вашим правителям никогда не удастся делать с нами то, что им вздумается. Мы будем лишь еще больше презирать их и никогда не забудем подлости».

Так началась одна из самых тяжких драм в новейшей истории — советско-китайский раскол, принесший обоим народам немало бед. Хрущеву и его людям не приходило в голову, что китайцы ничего не прощают и ничего не забывают. И умеют ждать.
Китай принимает вызов

У Мао был козырь, который Никита Сергеевич не учел. Из западных стран на родину начали возвращаться ученые и инженеры китайской национальности. Тогдашний корреспондент «Известий» в Пекине Иван Лобода писал, например, что если бы Хрущев и не отозвал советских специалистов, «то через лет пять-восемь потребность в них сократилась бы до минимума, если не исчезла совсем».

Китайское руководство созвало совещание в Лушани. Было решено самостоятельно закончить работу над атомным оружием в течение восьми лет. Проект получил наименование «596». Первые две цифры означали год, а третья — месяц, когда Хрущев денонсировал ядерные договоренности. Китай начал атомный матч-реванш. Бомба была его ставкой, надеждой вернуть себе подобающее место в мировом сообществе.

Душой проекта стали китайские ученые, вернувшиеся в 1950-х домой по призыву премьера Госсовета Чжоу Эньлая. Патриотически настроенные физики — Дэн Цзясянь (защитил диссертацию в университете штата Индиана), Цянь Саньцян (ученик Жолио-Кюри), Цзян Шэнцзе, Чжан Пэйлинь, Ян Чэнчжун, Цянь Сюэсэнь, десятки других — бросали престижную работу в уютных научных центрах США, Англии и Франции и «на перекладных», порой с риском для жизни, вопреки воле руководства этих стран, добирались на родину.

Самый яркий сюжет связан с Цянь Сюэсэнем, бывшим полковником ВВС США. В 1939 г. он стал ведущим исследователем лаборатории реактивных двигателей Технологического института в Калифорнии. Когда США вступили в войну, руководил ракетным отделом Консультативного совета национальной обороны, в конце войны был членом миссии, посланной в Германию для изучения успехов Третьего рейха в области ракетостроения. А в 1955-м при загадочных обстоятельствах оказался в КНР и в 1956 г. стал руководителем ракетостроения КНР. Это все равно, что Игорь Сикорский вдруг объявился бы в Москве и стал руководить авиастроением в СССР.

Впрочем, и Москва невольно внесла в ядерную программу Поднебесной свой немалый вклад. Ведь в наших вузах шла подготовка китайских ученых-ядерщиков и инженерных кадров для атомной промышленности. Сын председателя КНР Лю Шаоци Лю Юньбинь, например, защитил в СССР диссертацию по ядерной физике. Это стараниями «советских китайцев» весной 1962 г. в городе Ланьчжоу начал работать завод, производящий методом газовой диффузии до 270 кг урана-235 в год.

Вечером 16 октября 1964 г. Мао Цзэдун, Чжоу Эньлай и другие китайские руководители присутствовали на представлении музыкально-хореографической композиции «Алеет Восток». выждав подходящий момент, Чжоу Эньлай вышел на сцену и объявил об успешном ядерном испытании. Реакция публики была столь бурной, что премьеру пришлось утихомиривать зрителей просьбами — мол, прыгайте полегче, чтобы пол не сломать.

В 22.00 по пекинскому времени сообщение о взрыве было передано по Центральному китайскому радио. Правительство КНР конечно же заявило, что Китай неизменно выступает за всеобщее и полное уничтожение ядерного оружия, вынужден разрабатывать ядерное оружие исключительно в оборонных целях, никогда не применит его первым.
Маршал выпил

По иронии истории как раз в это время в СССР грянул октябрьский (1964 г.) Пленум ЦК КПСС. «Хруща» сняли. Китайцы ободрились. В надежде на улучшение отношений Мао снарядил в Москву делегацию во главе с Чжоу Эньлаем. Поводом было празднование 47-й годовщины Октябрьской революции. Но, увы… Во время банкета к Чжоу подошел подвыпивший министр обороны маршал Роман Малиновский и радостно заявил китайскому премьеру: «Ну вот, мы свое дело сделали — выбросили… Хрущева. Теперь и вы вышвырните… Мао, и тогда дела у нас пойдут». Китайская делегация вышла из зала «вместе с дверью», после чего покинула Москву, не дожидаясь окончания празднеств.

… И в конечном итоге оказалось, что Советский Союз, столько сделавший когда-то для политического и экономического становления Китая, получил не друга, не нейтрального соседа. Долгие десятилетия мы имели под боком мощного противника с общей границей в 4000 км и ядерным оружием наготове.
Последующие события

Через три года после испытаний «устройства 596», 14 мая 1967 г., с борта бомбардировщика Н-6 (Ту-16) была сброшена 35-килотонная ядерная авиабомба. Это означало, что Китай обзавелся атомным оружием, пригодным к боевому использованию. 17 июня 1967 г. опять-таки сбросом с борта Н-6 была испытана и термоядерная авиабомба.

1 июля 1966 г. в составе Народно-освободительной армии Китая появился новый род войск — Вторая артиллерия (ракетные части). 27 октября 1966 г. китайцы запустили ракету «Дунфэн («Ветер с востока») — 2» в ядерном снаряжении 12 килотонн. Пролетев 894 км, она поразила условную цель на Лобнорском полигоне. В 1970-е в КНР были развернуты новые баллистические ракеты «Дунфэн-4» ограниченной межконтинентальной дальности, которые могли доставить ядерный заряд к Москве…

Автор: Александр Тарасов